Разгильдяй - Страница 131

131

Я так хорошо всё спланировал. Вопрос лишь в том, знакомить ли с этими планами Николая? Согласится ли он начать войну на год раньше?

В последнее время меня перестали приглашать на балы. Либо забыли, либо хуже — слишком хорошо помнят. Как бы от этого не оказаться в неприятном месте.

39

Я решил множество проблем, которые ставил перед собой при проявлении на планете. Как решить крестьянский вопрос?

Сообщу ка прессе, что намерен направить средства на выкуп земли, принадлежащей крестьянам. При теперешних ценах я в состоянии погасить не менее трети от стоимости земли. Если император пообещает переложить на бюджет ещё треть, а оставшуюся часть собрать с мира, то крестьянам, ближайшие сто лет, революция не понадобятся.

После появления статьи о моём желании помочь крестьянам в газетах поднялся визг, как будто газетчиков пустили под нож вместо свиней. Завоняли и хлебные спекулянты.

Как же! Передовая интеллигенция веками чесала себе яйца в думах о бедных крестьянах, от желания помочь. Крестьяне от этих дум вымирают целыми деревнями, а то и уездами, дабы обеспечить интеллигентов хлебом насущным. Ну, кроме хлеба нужны и другие блага цивилизации.

Вспомним хотя бы замечательную интеллигентку, балерину Ксешинскую. Она-то для бедных крестьян ничего не жалела, даже записывала в дневнике текущие расходы. В один из дней запись расходов: на шляпку 500 рублей, на подарок Вовочке 3 копейки.

Перед интеллигенцией в полный рост поднялся вековой вопрос: что делать? Если ненормальный Хлестаков отдаст землю крестьянам, чем же жить интеллигентам? Будет ли возможно чесать яйца лёжа на диване или придётся идти работать на завод? Сразу возник второй не менее исторический вопрос: кто виноват? На практике этот вопрос звучит иначе: может не чесать, а лучше оторвать? Кому оторвать? Понятно кому. Тому, кто сделал революцию в России невозможной.

Благодаря плачущим богатым, Изаурам и Мариям, не менее половины газет принадлежит мне. По крайней мере я в состоянии контролировать, кто и что напишет в газетах. Ещё более замечательным приобретением оказался банк. Если бумагомаратели осмеливались высказываться нелицеприятно в мой адрес, я их немедленно лишал кредита.

С удовольствием читаю в газете, как некий интеллигент Красин, близкий к революционным кругам, позволил себе сказать несколько слов в адрес господина Хлестакова. На следующий день интеллигента не пустили на службу, выгнали из съёмной квартиры, а неизвестные набили ему лицо. В результанте бумагомарака оказался даже не на улице, а в полиции.

Интеллигент и в полиции вёл себя крайне неприлично, позволил высказывания, порочащие честь и достоинство их величеств. Проще говоря вспомнил про мать. По решению императора за подобные высказывания, да ещё в публичном месте, полагается каторга на двадцать лет, без права помилования и сокращения срока отбывания.

Красин в истории Земли собирал деньги на революцию и для Ленина. В здешней истории революция не состоится и собранные деньги пустим в помощь крестьянам.

Меня вызвал Столыпин. Я злорадствовал, — не надо про меня забывать. Может тогда, перед публикацией своего бреда, приду советоваться со знающими людьми?

Хренушки вам, ребята. Пятая точка чувствует, что с подачи англичан, против меня готовится какая-то каверза. Теперь, после заявления о сборе средств с мира для помощи крестьянам, любая каверза может обернуться бунтом. Если Столыпин ещё потянул с вызовом, то могла случилась революция, организованная не еврейскими банкирами, а русскими крестьянами, иначе называемая бессмысленным и беспощадным русским бунтом. Тогда банкирам точно не поздоровится.

Я пускаю сопли, бью себя кулаком в грудь и говорю, что не хотел ничего такого, просто забылся. Вообразил себя героем в духе Изауры, так бывает с писарчуками, вот меня и понесло. Обещаю, больше такого не повториться.

Столыпин орёт:

— Лучше бы тебя не понесло, а пронесло.

Понятно, что он добавил ещё несколько слов не в рифму.

В кабинет вломился Николай. Настроение Его Величества под стать столыпинскому. Они орут, размахивают руками и грозятся оторвать то, чего хотят оторвать все интеллигенты России. Я испугался и подумал, неужели их величества со Столыпиным тоже интеллигенты?

Испуг заметили. Столыпин обрадовано спросил:

— Чего, испугался?

Ответил как на духу:

— Показалось, что Вы, господин Столыпин и Его величество, настоящие интеллигенты.

В кабинете сразу воцарилась тишина. Слышно как жужжит муха, старающаяся выбраться из кабинета, где клокочет ярость и ненависть.

Похоже, ничего исправить невозможно. В преддверии войны придётся часть, без того незначительных бюджетных средств, пустить в помощь крестьянам для выкупа земли.

Я перестал пускать сопли и спросил:

— В какие сроки Его величество ожидает начала войны?

Николай окрысился:

— Ожил…

Дальше я упустил, а то многие интеллигенты почувствуют некоторое сродство с Императором.

В общем-то тезисы Николая не отличались от моих. Не зря Российские жандармы едят хлеб. Я спросил:

— Ваше величество не пожелает принять посильную помощь от верного подданного?

Николай повторился в прежнем духе, добавив, что меня не повесили, только по причине чрезмерной популярности в крестьянских массах.

Тогда поделился с величеством своими планами, утаив, конечно, намерения лишить Нобилей и Ротшильдов девичества в районах, приближённых к Баку.

Николай хмыкнул а Столыпин заявил:

— В общем всё в том духе, что от Вас ожидали.

131